фем!МорМор.
эксперимент чистой воды и ни на что не претендует.
девочки из сказок братьев Гримм;Часы большого Бена звучно бьют полночь, а та отзывается живым гулом.
Мориарти не превращается в Золушку, не сбрасывает превращённое в лохмотья платье и не теряет туфельку, хотя в какие-то секунды снайперу кажется, что так всё и произойдёт. Черноволосая ведьма опутывает сетью и подчиняет себе общество, к которому не принадлежит. Сказочной глупой конформистке следовало бы у неё поучиться.
На лицо Себастианн мазками ложатся тени, и она с тихим стуком отодвигает стул, чтобы скрыться в них целиком. Бедро холодит приятная сталь глока. Моран ловит усмешку рта, красным пятном вспыхивающего на бледном лице. Думает о том, как хорошо в нём будет смотреться ствол оружия.
На большой экран дворцового зала накладываются кадры тесной тёмной комнаты. Люди и оркестр исчезают, но ничего не меняется — Моран видит лишь стройный силуэт в белом платье и блестящие тёмные глаза, не слыша музыки. Джейм устало и небрежно скидывает с себя дорогую тряпку, отшвыривает её носком под кровать. Приспускает белый чулок, наклоняется, чтобы расстегнуть ремешок туфли, и копна тяжёлых вороньих волос соскальзывает с острых угловатых плеч на пол.
— Нравится? — интересуется консультант. Вопросительно-утвердительное слово виснет в густой темноте, вибрирует между ними двумя, прощупывая ложбинку в двух крайностях своей интонации.
Отпускается на колени, разводя ноги Себастианн, поглаживает пистолет на бедре сквозь серое платье. Знает, что нравится.
Моран никогда не произносит этого вслух. Взгляд всегда красноречивее — протяжный, тяжёлый, зашивающий светлую сетчатку тенью — тянется, ласкает, вылизывает каждый сантиметр, от него становится влажно в паху. Снайпер закуривает, и ткань дыма опутывает голое тело Джейм.
Как хорошо будет смотреться ствол оружия у неё между ног.
Никто не видел эту сумасшедшую женщину, и никто не знал её настоящего имени, пока она сама не разрешала. «Удачники» часто получали право на счастливую пулю в висок — залог долгой и процветающей смерти. «Меня нигде не принимали», — смеётся она — резко, громко, наверное, заразно для кого-то другого. «Не примут и нас, — добавляет годом позже, — не примут в день премьеры».
И снова смеётся. В её смехе разбивается хрусталь.
Чёртова гениальная Золушка-убийца.
Моран зажимает сигарету между средним и указательным, и наклоняется, вплетая пальцы другой руки в густые длинные локоны. Плавно поводит ладонью по затылку и вдыхает запах волос, от которого всегда ведёт.
— Пусть попробуют, — говорит она.
И накрывает большим пальцем красный рот.