25.01.2014 в 04:29
Пишет заяц джонни:мормор, который не стал мормором, но имел на то шанс
зато есть джим-зомби
зато есть джим-зомби
варнинг: 1) предложения огромны и перегружены, как товарный состав ржд 2) стивен кинг во все поля
Прослушать или скачать The Ramones Pet Sematary бесплатно на Простоплеер
536 слов- А ты умеешь заинтриговать, полковник, никогда бы не подумал. Серьезно - какому чуду я обязан своим спасением? - спрашивает Джим голосом чуть выше, чем нужно.
Джиму не холодно, совсем нет, и его лихорадочный озноб от чего-то другого. Король преступного мира сейчас похож на дохлого хорька, утонувшего в мутной речке, дорогой костюм на нем выглядит как нечто чужеродное.
- Чудеса не по моей части, - сухо отвечает полковник Моран. - Ты все еще мертв.
Джим Мориарти проводит трясущейся рукой по волосам и натыкается на пулевое отверстие в затылке. Волосы сбились в кровавый колтун, запекшаяся корка крови и обожженная плоть, не разобрать, что где. Джим ощупывает дыру, случайно попадая непослушными пальцами внутрь, и думает - а ведь от выстрела в рот голову бы разнесло к чертовой матери, а?
Джиму это кажется смешным.
Джим смеется, и смех у него текучий и неприятный, как грязная вода в Темзе.
- Прекрати истерику, - говорит Себастьян, - не заставляй меня думать, что на крыше ты вынес себе действительно важную часть мозга.
- Заботливый, - удовлетворенно отмечает Джим. - Люблю, когда ты такой.
- Не паясничай.
У Джима во рту и в горле на ощупь как сухая трава, он не чувствует ни вкуса, ни запаха, но ему кажется, что его выпотрошили и набили заново соломой. Он бы не поручился, что этого не было.
- На каком индейском кладбище ты меня закопал, полковник?
Моран не меняется в лице - не понял, должно быть, он не любит массовую, как поветрие чумы, фантастику.
Моран не меняется в лице все это время, у него вообще невыразительная мимика, но он старается отвернуться - тебя не было четыре дня, сказал он, не добавив больше ничего. У Джима потребность в чужом восхищении в крови, он расцветает от света софитов, а теперь его колотит от ненависти к себе.
Четыре дня и открытое ранение, можешь забраться в морозильную камеру ногами вперед или зарыться в соль, но поможет ли.
Ты был гением перфомансов, милый принц, но что ж теперь.
Последствия смерти хуже самой смерти ровно настолько, насколько предвкушение праздника лучше самого праздника. В обратной последовательности.
Сам Джим не чувствует запаха - он вообще ничего не чувствует; от подступающей истерики сжимает горло, и иссохшие стебли тычутся в слизистую глотки. Он нашпигован изнутри, и конечности отказываются его слушаться, и глаза режет, и Джим Мориарти сейчас такой жалкий, что впору застрелиться - уже прилично, без последующих евангельских сцен от Иоанна, Джиму не идет белый.
Он сжимает веки - так плотно, пока не видит череду разноцветных пятен, красный-синий-зеленый, и чернота вокруг расплывается волнами, а безумную тьму из глаз Джима не вытравила даже смерть. А Шерлок умер по-настоящему, дурак, это оказалось так легко, это оказалось сплошным разочарованием, и Джиму останется только вторично умереть - уже от скуки.
Голоc полковника подозрительно похож на голос классического хорошего полицейского:
- Помочь успокоиться?
Джим так удивлен его тоном, что разлепляет веки. Ладонь Морана любовно поглаживает ствол беретты, жест интимный и вместе с этим почти родной в своей обыденности. Джим не отводит от его руки глаз.
- Спасибо за предложение, - говорит он, сглотнув (режущие стебли ушли куда-то внутрь, не грозя больше проткнуть небо и глотку).
- В следующий раз, - добавляет он, цепляясь взглядом за сухие темные пальцы с квадратными ногтями. Моран кивает.
Джим улыбается, как сдохший и вновь оживший кот.
Джиму не холодно, совсем нет, и его лихорадочный озноб от чего-то другого. Король преступного мира сейчас похож на дохлого хорька, утонувшего в мутной речке, дорогой костюм на нем выглядит как нечто чужеродное.
- Чудеса не по моей части, - сухо отвечает полковник Моран. - Ты все еще мертв.
Джим Мориарти проводит трясущейся рукой по волосам и натыкается на пулевое отверстие в затылке. Волосы сбились в кровавый колтун, запекшаяся корка крови и обожженная плоть, не разобрать, что где. Джим ощупывает дыру, случайно попадая непослушными пальцами внутрь, и думает - а ведь от выстрела в рот голову бы разнесло к чертовой матери, а?
Джиму это кажется смешным.
Джим смеется, и смех у него текучий и неприятный, как грязная вода в Темзе.
- Прекрати истерику, - говорит Себастьян, - не заставляй меня думать, что на крыше ты вынес себе действительно важную часть мозга.
- Заботливый, - удовлетворенно отмечает Джим. - Люблю, когда ты такой.
- Не паясничай.
У Джима во рту и в горле на ощупь как сухая трава, он не чувствует ни вкуса, ни запаха, но ему кажется, что его выпотрошили и набили заново соломой. Он бы не поручился, что этого не было.
- На каком индейском кладбище ты меня закопал, полковник?
Моран не меняется в лице - не понял, должно быть, он не любит массовую, как поветрие чумы, фантастику.
Моран не меняется в лице все это время, у него вообще невыразительная мимика, но он старается отвернуться - тебя не было четыре дня, сказал он, не добавив больше ничего. У Джима потребность в чужом восхищении в крови, он расцветает от света софитов, а теперь его колотит от ненависти к себе.
Четыре дня и открытое ранение, можешь забраться в морозильную камеру ногами вперед или зарыться в соль, но поможет ли.
Ты был гением перфомансов, милый принц, но что ж теперь.
Последствия смерти хуже самой смерти ровно настолько, насколько предвкушение праздника лучше самого праздника. В обратной последовательности.
Сам Джим не чувствует запаха - он вообще ничего не чувствует; от подступающей истерики сжимает горло, и иссохшие стебли тычутся в слизистую глотки. Он нашпигован изнутри, и конечности отказываются его слушаться, и глаза режет, и Джим Мориарти сейчас такой жалкий, что впору застрелиться - уже прилично, без последующих евангельских сцен от Иоанна, Джиму не идет белый.
Он сжимает веки - так плотно, пока не видит череду разноцветных пятен, красный-синий-зеленый, и чернота вокруг расплывается волнами, а безумную тьму из глаз Джима не вытравила даже смерть. А Шерлок умер по-настоящему, дурак, это оказалось так легко, это оказалось сплошным разочарованием, и Джиму останется только вторично умереть - уже от скуки.
Голоc полковника подозрительно похож на голос классического хорошего полицейского:
- Помочь успокоиться?
Джим так удивлен его тоном, что разлепляет веки. Ладонь Морана любовно поглаживает ствол беретты, жест интимный и вместе с этим почти родной в своей обыденности. Джим не отводит от его руки глаз.
- Спасибо за предложение, - говорит он, сглотнув (режущие стебли ушли куда-то внутрь, не грозя больше проткнуть небо и глотку).
- В следующий раз, - добавляет он, цепляясь взглядом за сухие темные пальцы с квадратными ногтями. Моран кивает.
Джим улыбается, как сдохший и вновь оживший кот.