охуительно, май прэшес ♥
08.02.2014 в 20:17
Пишет Caelibem:Черные демоны, белые демоны; МорМор
не в обрезанном варианте
I. Белый демон
В тех краях так много света, что его нельзя не впитать; день и ночь выжигает глаза бледное афганское солнце. На пути – три дороги, тут уж хрен повернешь назад.
Хватай пулю, зубы сцепи, пролей кровь на песок,
Пусть земля ее пьет. Не напьется.
В тех краях этот свет – в клубах знойных саван, белоснежных бескрайних просторах. До скончаний времен проклят Афганистан, пропитан насквозь пораженьем и скорбью.
Под этим светом высыхают тела.
Этот свет – сущий Ад, и земля под ногами раскалена добела.
Никакой крови не хватит, ничто не насытит. Ты слышишь?
Снова ревет, порожденье глуши. Залпы орудий, костров, химикатов и яда. Хочешь выжить – дыши, дыши глубоко. Их бояться не надо. В каждом здесь не осталось ни крупицы души.
В тех краях выпадают ресницы, и себя больше нечем беречь. Впивается свет в пустые глазницы, полнит их до отказа. Теперь просто лечь.
Схватить пулю. Зубы сцепить.
Пролить кровь в бездыханный песок.
Сколько раз я стрелял сам себе же в висок. Сколько раз иссыхал и кормил себя смертью. В старых поверьях, в закатах, во снах.
Сколько раз умирал в одних и тех же местах, тихо сох, и, подхваченный ветром,
сыпался в прах.
В тех краях нет начал и конца. Как на индийском кладбище или храме орлеанских вудуистов. Умрешь, вновь поднимешься, побредешь на звук выстрелов
в старый ветшалый Шахраг.
И лежат вереницей. И пишут им те, с кем не успели проститься.
Жар ползет под военный китель.
Послушай, брат. Я видел свет, наполненный болью от сотни смертей.
Я знаю: не мрак царит в Преисподней.
Я видел свет.
Этот свет – сущий Ад.
Послушай, брат.
Я – его порожденье.
Я могу рассказать, что такое сожженье,
Когда кровь кипит в венах и копоть в груди.
Бельмо на глазах выжгло мне солнцем,
Оплавилась кожа вокруг. Посмотри.
Мой брат, я впитал столько света, я забрал Ад с собой.
Теперь он во мне
до скончания века. В белых глазах,
В них один только Ад
и ни души человека.
II. Черный демон
Послушай, брат. Я расскажу тебе сказку про черный лес и глухие дома. Про болота с огнями, что сулят несчастья, про гниль, что впитала земля.
Я не помню ни матери, ни отца, один только лес. Я бродил меж деревьев в глуши.
Я был мертв с раннего детства.
Помню, сидел на кровати, за окном под дождем таял снег. Помню, что выключил свет: кровь при нем так блестела, так мерзко,
растекалась по полу.
А потом я услышал шаги. Вошла какая-то женщина – и я вгрызся ей в горло.
В тех краях нечасто балуется солнце, все только тучи над городом, ветвистая тень от дерев. И кто-то поставит свечу на оконце, закроет двери, и тьма окутает все до небес.
Знал бы ты брат, какие там зимы. И холод, и бездна во льдах.
Знал бы ты, как мне не хватает этого снега во снах.
И алое на снегу, так красиво, мой брат, так красиво!
Наутро их всех хоронили в гробу. На поминки они приносили свои слезы и скорбь. Все подернет туман. Я уйду на болота, вдохну их дурман.
Ты знаешь, мой брат, я верил в чертей,
В колдунов и друидов, в оживших теней,
И фей-светлячков, что снуют по тем топям.
Я верил, но знаешь, я всегда был один
в тех краях, среди сказок и черного кружева над головой. Лишь темнота следила за мной, пожирала меня изнутри.
Она что-то мне выела, там, подле сердца. Я чувствовал голод и полость в груди.
Вот тут, под ладонью. Смотри.
Тьма была всюду и полнилась гнилью, тимьяном и стужей камней.
Там, в землях ирландских, где правили духи степей – там пустота. В этих краях, где не сыщешь следа, где путник под гладью озер укрыл свои кости.
В этих краях нет ничего, кроме злости,
лишь болотная грязь и стылая кровь,
эта тьма – сущий Ад,
эта тьма – тишина.
Я прогнил ей насквозь.
Мой брат, та дыра – как болота без дна, во мне
до скончания века. В черных глазах,
в них один только Ад
и ни души человека.
III. Без названия
Так сидели они, друг против друга, и Ад был в каждом из них. Каждый из них был полон недуга, страданий и смертью других.
Их нити врастали друг другу под кожу, вились и сплетались в одно.
Был лютый февраль, ночь на распятье,
и Лондон стучался в окно.
Их было двое, все потерявших, с безумством одним на двоих.
Их было двое, все переживших, умерших, оставшись в живых.
Их было двое, связанных бременем, полных знамений благих.
Их было двое, заколоченных временем.
Черные демоны, белые демоны.
URL записине в обрезанном варианте
I. Белый демон
В тех краях так много света, что его нельзя не впитать; день и ночь выжигает глаза бледное афганское солнце. На пути – три дороги, тут уж хрен повернешь назад.
Хватай пулю, зубы сцепи, пролей кровь на песок,
Пусть земля ее пьет. Не напьется.
В тех краях этот свет – в клубах знойных саван, белоснежных бескрайних просторах. До скончаний времен проклят Афганистан, пропитан насквозь пораженьем и скорбью.
Под этим светом высыхают тела.
Этот свет – сущий Ад, и земля под ногами раскалена добела.
Никакой крови не хватит, ничто не насытит. Ты слышишь?
Снова ревет, порожденье глуши. Залпы орудий, костров, химикатов и яда. Хочешь выжить – дыши, дыши глубоко. Их бояться не надо. В каждом здесь не осталось ни крупицы души.
В тех краях выпадают ресницы, и себя больше нечем беречь. Впивается свет в пустые глазницы, полнит их до отказа. Теперь просто лечь.
Схватить пулю. Зубы сцепить.
Пролить кровь в бездыханный песок.
Сколько раз я стрелял сам себе же в висок. Сколько раз иссыхал и кормил себя смертью. В старых поверьях, в закатах, во снах.
Сколько раз умирал в одних и тех же местах, тихо сох, и, подхваченный ветром,
сыпался в прах.
В тех краях нет начал и конца. Как на индийском кладбище или храме орлеанских вудуистов. Умрешь, вновь поднимешься, побредешь на звук выстрелов
в старый ветшалый Шахраг.
И лежат вереницей. И пишут им те, с кем не успели проститься.
Жар ползет под военный китель.
Послушай, брат. Я видел свет, наполненный болью от сотни смертей.
Я знаю: не мрак царит в Преисподней.
Я видел свет.
Этот свет – сущий Ад.
Послушай, брат.
Я – его порожденье.
Я могу рассказать, что такое сожженье,
Когда кровь кипит в венах и копоть в груди.
Бельмо на глазах выжгло мне солнцем,
Оплавилась кожа вокруг. Посмотри.
Мой брат, я впитал столько света, я забрал Ад с собой.
Теперь он во мне
до скончания века. В белых глазах,
В них один только Ад
и ни души человека.
II. Черный демон
Послушай, брат. Я расскажу тебе сказку про черный лес и глухие дома. Про болота с огнями, что сулят несчастья, про гниль, что впитала земля.
Я не помню ни матери, ни отца, один только лес. Я бродил меж деревьев в глуши.
Я был мертв с раннего детства.
Помню, сидел на кровати, за окном под дождем таял снег. Помню, что выключил свет: кровь при нем так блестела, так мерзко,
растекалась по полу.
А потом я услышал шаги. Вошла какая-то женщина – и я вгрызся ей в горло.
В тех краях нечасто балуется солнце, все только тучи над городом, ветвистая тень от дерев. И кто-то поставит свечу на оконце, закроет двери, и тьма окутает все до небес.
Знал бы ты брат, какие там зимы. И холод, и бездна во льдах.
Знал бы ты, как мне не хватает этого снега во снах.
И алое на снегу, так красиво, мой брат, так красиво!
Наутро их всех хоронили в гробу. На поминки они приносили свои слезы и скорбь. Все подернет туман. Я уйду на болота, вдохну их дурман.
Ты знаешь, мой брат, я верил в чертей,
В колдунов и друидов, в оживших теней,
И фей-светлячков, что снуют по тем топям.
Я верил, но знаешь, я всегда был один
в тех краях, среди сказок и черного кружева над головой. Лишь темнота следила за мной, пожирала меня изнутри.
Она что-то мне выела, там, подле сердца. Я чувствовал голод и полость в груди.
Вот тут, под ладонью. Смотри.
Тьма была всюду и полнилась гнилью, тимьяном и стужей камней.
Там, в землях ирландских, где правили духи степей – там пустота. В этих краях, где не сыщешь следа, где путник под гладью озер укрыл свои кости.
В этих краях нет ничего, кроме злости,
лишь болотная грязь и стылая кровь,
эта тьма – сущий Ад,
эта тьма – тишина.
Я прогнил ей насквозь.
Мой брат, та дыра – как болота без дна, во мне
до скончания века. В черных глазах,
в них один только Ад
и ни души человека.
III. Без названия
Так сидели они, друг против друга, и Ад был в каждом из них. Каждый из них был полон недуга, страданий и смертью других.
Их нити врастали друг другу под кожу, вились и сплетались в одно.
Был лютый февраль, ночь на распятье,
и Лондон стучался в окно.
Их было двое, все потерявших, с безумством одним на двоих.
Их было двое, все переживших, умерших, оставшись в живых.
Их было двое, связанных бременем, полных знамений благих.
Их было двое, заколоченных временем.
Черные демоны, белые демоны.
в подарок для giarossin