с ДСВ, полковник ©

[giarossin]

семейная традиция – цеплять друг друга на сайтах ролевых записочек на совершенно укртой хунте.

авторы:  Caelibem, giarossin
фэндом: ШХ ВВС
пейринг: МорМор
рейтинг: r
жанр: pwp

семь минут до взрыва;

Семь минут до взрыва, когда Джим толкает Себастьяна к стенке, прикладывает его так, что тому вышибает воздух из легких. Шесть и пятьдесят пять – когда он, опалив лицо горячим выдохом с терпким ароматом виски, сам льнет к нему, ведя вниз ладонью и крепко сжимая пах сквозь жесткую ткань джинсов. Джим успевает отсчитать еще три секунды – до того, как впивается раскрытым ртом, втягивает в себя нижнюю губу, толкаясь языком.
Потом еще две – до того, как его жадный стон тонет у полковника в глотке. Джим крепко держит его, положив ладонь на шею чуть ниже затылка.
А потом он забывает считать. Перестает отмерять время. Ролекс повисает на запястье лишним никчемным грузом.
Мориарти рывками расстегивает ремень, дышит глубоко, не отрываясь от губ – и шире раскрывает свои, сталкиваясь зубами, пытаясь вобрать глубже, прикусить больнее, выпить больше.
Молния на джинсах отзывается в ушах жалобным коротким звуком.
Джим опускается перед Мораном на колени, приспускает джинсы на бедра вместе с нижним бельем. Черти в его глазах пляшут хмельной шабаш.
– Две минуты тебе на то, чтобы кончить, – озвучивает он.
Правила всякой игры должны быть оглашены, чистая формальность, во многом – изощренная, когда речь идет о Мориарти. Он обхватывает губами головку, шумно вздыхает, прижав ладонями бедра офицера к стене. Ведет языком по уздечке, проходится им по отверстию уретры и берет полностью, до конца, расслабляя горло.
Адреналин, алкоголь, алчность.
Моран пытается сглотнуть вкус этого месива после глубокого поцелуя, когда его член оказывается в горячем мокром рту. Не получается.
Острое возбуждение, задавливаемое с самого начала, теперь разъедает клетки.
Ощущений слишком много разом, чтобы взять все под контроль; они накатывают круговертью, заглушая собой машинальный обратный отсчет.
Полковник издает глухой стон, не раскрывая рта, тихий хрип застревает в глотке. Он крепко вплетает пальцы в смольные пряди Джима, врастает плечами в стену. Та оказывается чертовски необходимой опорой, но плавно прогибается в горизонталь с каждым движением языка по твердому стволу.
Джим берет глубоко, движется размеренно, не срываясь на бешеный темп. Оглаживает большими пальцами выступающие кости на бедрах. Он и сам заведен до предела, напичкан по завязку адреналином – и щепоткой кокса, которую успел втереть себе в десны.
В этом чуть больше удовольствия, когда кровь зычным эхом долбится под висками, оголен каждый нерв, когда под коленями – жесткий холодный бетон, а кожа под ладонями кажется раскаленной добела. Джим выдыхает через нос, снова насаживается, прикрывает глаза, отзываясь глухим стоном, вибрация от звука разносится по горлу, вливается полковнику под кожу. Джиму нравится – чертовски нравится – бить набатом, хаосом в нерушимый контроль. Смотреть, как расползаются по нему трещины.
В мышцах Себастьяна чуть больше напряжения, чем нужно. В его легких – чуть больше воздуха, чтобы правильно вздохнуть. И Джиму нравится, Джима заводит, и он прослеживает языком каждую вену, вылизывает пах, трахает себя, насаживаясь ртом, плотно сжимая губы вокруг ствола.
Он растворяется во времени, в злополучных двух минутах, забывает про собственные Ролекс и ползущую секундную стрелку на них.
Моран забывает тоже.
Он смотрит на него, прикрыв глаза. Ни одной связной мысли. Ненормальный темный взгляд, быстро исчезающая во рту мокрая плоть – всё, что маячит на внутренней стороне век. Мутное колючее возбуждение отдает пульсирующими ударами в желудке, в ногах, в мозгу. Себастьян чуть ли не сгибается от накатывающей тяжелой волны, потянув Джима за волосы. Он тихо, часто дышит, стонет сиплым от постоянного сдерживания голосом. Джим доводит его до предела, за которым обнаруживается другой предел: когда хочется кончить так же невыносимо, как не хочется терять сиюминутное ощущение.
Моран изливается ему в рот. На доли секунды его оргазм оглушительнее, чем последующий взрыв семнадцатью этажами выше. Реакции на происходящее возвращаются к Себастьяну непозволительно запоздало, но сейчас он может себе это простить.
Он не дает Джиму вылизать себя досуха, тянет за предплечье наверх, стирает с его губ остатки спермы. На их растрепанные головы свысока сыплется грязь, пыль, визги сирен и звон битого стекла. Голову Джима Моран прикрывает ладонью, впивается во взбесившуюся вену на шее, слушая, как посторгазм в мышцах уступает место силе и привычному напряжению.
Он не видит, но чувствует чеширскую самодовольную улыбку. И отстраненно думает, что, пожалуй, заминировать в следующий раз аббатство – не самая плохая идея.